Цель: воспитание у ребят чувства гордости, патриотизма, любви к великой Родине, готовности к её защите.

Звучит песня под гитару:

«Братские могилы» муз. и стихи Владимира Высоцкого

На братских могилах

Не ставят крестов

И вдовы на них

Не рыдают.

К ним кто-то приносит

Букеты цветов

И Вечный огонь зажигают.

Здесь раньше вставала

Земля на дыбы,

А ныне гранитные плиты.

Здесь нет ни одной

Персональной судьбы,

Все судьбы в единую слиты.

А в Вечном огне видишь

Вспыхнувший танк,

Горящие русские хаты,

Горящий Смоленск

И горящий Рейхстаг,

Горящее сердце солдата.

У братских могил

Нет заплаканных вдов,

Сюда ходят люди покрепче.

На братских могилах

Не ставят крестов,

Но разве от этого легче.

Не ставят крестов,

Но разве от этого легче.

Стих I.

Материнство не взять у земли,

Не отнять, как не вычерпать моря.

Кто поверил, что землю сожгли?

Нет, она почернела от горя.

Она вынесет все,

переждет, -

Не записывай землю в калеки!

Кто сказал, что земля не поет,

Что она замолчала навеки?

Нет! Звенит она, стоны глуша,

Изо всех своих ран, из отдушин,

Ведь земля – это наша душа, -

Сапогами не вытопчешь душу!

Ведущий 1. Главным богатством предгорного Кавказа является лес. Поэтому в 20х годах на горный кордон Михизеева Поляна пришли лесорубы. Они работали в поте лица и валили лес, который славился по всей округе. Постепенно это красивое место стало обживаться, к мужчинам присоединились жены с детьми, и далеко в лесу появился новый рабочий поселок. В 1937 году здесь был построен небольшой лесопильный завод. Накануне войны в поселке проживало более 200 человек. В нем были своя школа, магазин, столовая, клуб. Великая Отечественная война стремительно ворвалась в жизнь жителей лесного поселка. В основном здесь остались женщины с детьми, старики да эвакуированные.

Немцы заставляли оставшихся мужчин делать на лесозаводе шпалы для разгруженных железных дорог, ремонтировать мосты.

13 ноября 1942г. – последняя дата в биографии этих мирных жителей. Официальная версия произошедшего зафиксирована в немногочисленных архивных документах и подтверждена свидетельствами очевидцев. Из акта Ярославской районной комиссии по установлению и рассмотрению злодеяний, совершенных немецко-фашистскими оккупантами и их сообщниками, составленного 10 января 1944 года:

Ведущий 2. «В период оккупации Ярославского района немецкий комендант лейтенант Гофман Гюстав, его заместитель старший фельдфебель Пичман Эрих со своими подразделениями немецких частей и пехотных дивизий в ноябре 1942 года учинили зверскую расправу над жителями Михизеева Поляна, расположенного на территории Махошевского сельского совета Ярославского района Краснодарского края.

По приказу коменданта лейтенанта Гофмана Густава утром 13 ноября 1942 года немецкие солдаты и офицеры окружили поселок, приказали всем гражданам выйти из домов вместе с детьми на поляну. Когда последние вышли, немецкие солдаты разбили их на 7 групп. Мужчин собрали в одну группу, приказав им рыть яму. И когда она была вырыта, немцы из пулеметов и автоматов расстреляли мужчин и детей.

Всего в рабочем поселке Михизеева Поляна было расстреляно 207 человек, в том числе 29 граждан эвакуированных, фамилии которых установить не удалось. Из расстрелянных: мужчин – 20, женщин – 72, детей – 115. Рабочий поселок был полностью сожжен.

После освобождения района на Михеевой Поляне обнаружено семь общих могил… Виновниками за совершенные злодеяния являются: немецкий военный комендант Гофман Гюстав, его помощник Пичман Эрих, солдаты и офицеры 97й, 66й немецких пехотных дивизий и их пособники райбургомистр Зубов Вячеслав Михайлович, начальник районной милиции Киреев Дмитрий…»

Ведущий 1. Удивительно, но в этой кровавой бойне выжило несколько человек. Эти живые свидетели и рассказали остальным людям о том, что произошло в рабочем поселке.

1 Свидетель. Из воспоминаний Анны Кузьминичны Кузнецовой: «Мы жили в лесном поселке Михизеева Поляна с семьей. Во время оккупации к нам часто приходили партизаны, мы им помогали, чем могли: лечили раненых, давали еду, вязали вещи. Моя бабушка, например, скрывала несколько раненых партизан. Лечили травами, настоями… Муж моей тети в партизанах. Её расстреляли в станице Новосвободной 12 ноября. А на следующий день немецкие оккупанты окружили и наш поселок. «Выходите все, будем читать приказ!» - орали полицейские, замахиваясь прикладами… Нас разбили на группы по 30-40 человек, я попала во вторую. Когда фашисты направили дуло пулеметов на группу детей, то закрыть своим телом воспитанников бросилась всеобщая любимица поселка, учительница Нина Викторовна Племковая. И даже смертельно раненая, она думала не о себе, а о детях. Из последних сил дотянулась до упавшего рядом ребенка, чтобы снять с него тлеющее одеяльце…».

Стих II.

Годы мчатся неустанно. Михеева Поляна

Зеленеет пышно летнею порой.

Только память постоянно, Михеева Поляна,

Возвращает нас с тобой в сорок второй…

Нас ударами прикладов выгоняли за ограду

Голых женщин, и детей, и стариков.

За дешевую отраду, в виде выпивки в награду,

Палачи вели на гибель земляков.

А фашисты издевались. Прихвостни вовсю старались,

Отправляя земляков своих в расход,

Власть фашистов приумножить – весь поселок уничтожить,

Чтоб никто не встретил солнечный восход.

Вижу, как ощерив зубы, пьяный бургомистр Зубов

Анну Мамонтову пулями прошил

А другой, схватив за ножку народившуюся крошку,

В миг единый жизни девочки лишил.

Стонут горы – исполины, гибнет наш народ невинный,

Прикрывая глазки маленьких ребят.

Вдруг учительница Нина, словно очередью длинной:

 - Наши этого вовек вам не простят!

Слышу, как вскричала Дуня: мама, мамочка, мамуля!..

Злобный выстрел её голос оборвал.

И, не выдержали нервы, без сознания я первый

В свежевыкопанный ров лицом упал…

Говорят, что время лечит. Мы теперь уже далече

От войны, от тех кровавых страшных дней.

Только легче, знайте, люди, нам с Поляною не будет,

Семь крестов напоминанием на ней

Да еще лежит в сторонке, у лесной зеленой кромки,

Почернев с годами, детская кровать.

В ней, как будто в колыбели, листья дерево одели.

Может, это моя мамочка… как знать?!

Кто-то скажет, как ни странно: «Мы ведь все не без изъяна»

Но Всевышний по делам нам всем воздаст.

Михизееву Поляну будем помнить постоянно,

Наша память нам забыть её не даст.

2 свидетель. Страшная женская судьба выпала на долю Анны Георгиевны Малакеевой. В тот роковой день она сразу потеряла свою мать и шестерых детей. Самому младшему исполнилось тогда всего год. Как ей удалось избежать смерти? Как она не сошла с ума от горя? Жить после такого не хотелось! Руки опускались.… И откуда у неё взялись силы, чтобы морально поддержать мужа, вернувшегося после войны домой из лагеря военнопленных и в память о старших детях уже в мирное врем родить еще двоих детей и дождаться потом от них внуков. Однако страшные видения не покидали Анну Георгиевну всю жизнь.

Из воспоминаний Анны Георгиевны Малакеевой: «…Под дулами автоматов и пулеметов мы стояли вместе: я, шестеро моих ребятишек и моя мама. Некоторые просили пощадить детей. Но изверги были неумолимы. Особенно свирепствовали полицаи Дворников, Ерчик, Желяков. Они добивали раненых, а потом жгли дома. Раздалась первая очередь, люди стали падать, как подкошенные. Один, второй, третий… Упала и я, но чудом осталась живой, видно фашист допустил просчет. А вот дети мои… Все шестеро… И мама. Нет, не могу я об этом больше вспоминать».

Стих III.

В лесу на Михизеевой Поляне

В густые травы плачет тишина.

Скорбит о тех, кто уж не встанет,

Кого навеки унесла война.

Здесь никого враги не пожалели:

Ни стариков, ни женщин, ни детей,

И бродит средь березонек и елей

Седой войны пугающая тень.

Поляна неоплаканной печали,

Ты приняла с врагом неравный бой,

И в лучах души русские кричали,

Смертельную превозмогая боль.

Обнял березки дикий виноградник.

Врастает в землю детская кровать

Пока кружит под облаком стервятник

Нам ни о чем не стоит забывать.

Война дотла сжигала и косила,

Но жизнь непобедима, как любовь –

Густым высоким цветом девясила

Над лютой смертью торжествует вновь

И обелиск, как страж у изголовья,

А над землей такая неба синь…

Поляна вечной скорби и безмолвья,

Ты наша боль, Кубанская Хатынь.

3 свидетель. Безусым мальчишкой был еще в начале войны Николай Петрович Калачев 13 ноября 1942 года. Он вместе со своей матерью и двумя сестрами шел на расстрел. Однако ему не суждено было умереть в тот день. Николаю Петровичу, в отличие от других сверстников, удалось выжить и дожить до наших дней. После освобождения Кубани записался Николай Петрович добровольцем на фронт, дошел до Германии и не получил ни одного ранения. Но его сердце до сих пор разрывается от горя.

Из воспоминаний Николая Григорьевича Коланева: «Каратели быстро расположились вдоль терновника полукольцом, стали перезаряжать оружие. Я глянул в их пьяные морды. В это время люди кричали не по-человечески: кто бога просил, кто черта проклинал. Все это помню, а вот после моего взгляда на лица фашистов, направленные на нас стволы от нервного перенапряжения и страха память и сознание мое потерялись. Упал ли я или кто-то меня укрыл своим телом – не помню. Через некоторые время, лежа на левом боку и скорчиваясь, я вдруг почувствовал, что пробудился, как будто после короткого сна. Это резкий запах одежды убитого рядом старика вернул мне снова сознание. Вокруг стрельба, крик, стоны и хрип умирающих. Я отчетливо услышал голос младшей сестренки Дуси: «Мама, мамочка!», но все это заглушалось залпом, и наступила тишина…»

4 свидетель. О судьбе каждого из этих свидетелей можно написать целую повесть. Но особого внимания заслуживает судьба семилетнего Володи Шабунина, выжившего во время расстрела на Михизеевой Поляне и переданного потом своими односельчанами. Мальчик был сыном секретаря парт ячейки поселка Ивана Андреевича Шабунина. В тот роковой день от рук палачей погибли его мама и четверо братьев. Володя был ранен в коленку, но остался жив. Вместе с уцелевшими женщинами он добрался до своих родственников, которые были вынуждены обратиться к врачу и доставить его в Ярославскую районную больницу.

«Узнав, что мальчик – сын секретаря партийной организации поселка, врач запретила ему выходить на территорию больницы. Она готовила к расстрелу материал на очередную группу раненых, куда вошел Володя, - вспоминает брат Л.Сенченко: «При последнем разговоре лечащего врача с мамой та сказала: «Я была вынуждена передать расстрелу сына коммуниста, меня заставил это сделать кусок хлеба» С каким сердцем смотрел этот эскулап, как в подошедший «черный ворон» заталкивали раненых, в их числе семилетнего, ни в чем не повинного мальчишку! В это группе и принял свою смерть Володя Шабунин на крутом берегу реки Фарс между станицами Ярославской и Михайловской…»

Ведущий 1. При изучении всех обстоятельств трагедии, разыгравшейся в махошевских лесах, тема предательства всплывает постоянно. Ведь расстреливали мирных не только немцы, но и полицаи, набранные из своих же односельчан. Многие из них после войны, отсидев положенное в лагерях, вернулись в родные места. Они жили по-соседству с родственниками погибших на Михизеевой Поляне и оправдывались перед ними тем, что сами не стреляли, а только охраняли место расстрела. Однако выжившие свидетели говорили обратное и даже называли имена и фамилии. Именно полицаи, по воспоминаниям свидетелей, показали дорогу к поселку, расстреливали, добивали раненых, жгли дома, грабили имущество, а через неделю заставили жителей соседнего хутора Погуляево похоронить погибших и под страхом смерти запретили рассказывать кому-либо об этом.

Ведущий 2. Даже по законам военного времени немцы и полицаи совершали бесчеловеческую акцию: 13 младенцев были убиты головками о деревья. Многие дети были изуродованы: изверги вспарывали животы, жгли их живьем. Среди погибших в этой трагедии 33 подростка в возрасте до 10 лет, 24 ребенка до 5 лет и 19 малышей, не достигших 3 лет. При расстреле у одной из женщин родился младенец и тут же был убит…

Поселок Михизеева Поляна был стерт с лица земли. После войны жизнь в нем так и не возродилась. О том, что здесь некогда жили люди потомкам напоминали лишь фундаменты домов с остатками печных труб, старый колодец и ямы, в которых были зарыты погибшие. Постепенно на место трагедии стал наступать лес, и в 1956 году останки погибших были перезахоронены в станице Махошевской.

Стих IV.

Прошла война, прошла страда,

Но боль взывает к людям:

Давайте, люди, никогда

Об этом не забудем!

Пусть память верную о ней

Хранят об этой муке

И дети нынешних детей,

И наших внуков внуки.                                                                      

Звучит песня «Бухенвальдский набат».

Утром 13 ноября 1942 года. В рабочем поселке Михизеева Поляна было расстреляно 207 человек, в том числе 29 граждан эвакуированных. Рабочий поселок был полностью сожжен. После обнаружено семь общих могил. Виновниками за совершенные злодеяния являются солдаты и офицеры 97-й, 66-й  немецких пехотных дивизий и их пособники, райбургомистр Зубов  Вячеслав Михайлович, начальник районной милиции Киреев Дмитрий.

Воспитатель Компаниец С.П..